Еще одна неплохая статья - немца Клауса Краймайера - о фильме "Счастливого рождества, мистер Лоуренс".
Не так решителен в формулировках, как мой любимый Витте, но - достаточно интересно...
Сказал ровно столько, на сколько хватило отваги)).
При этом, явно, намекнул, что видит - больше...))
Немцы - они такие... немцы)))...
Furyo - Merry Christmas мистер Лоуренс
"Frankfurter Rundschau"
Падшие ангелы Новый Запад-Восток: судьба фильма - оперы "Furyo" Нагисы Осимы.
Клаус Краймайер12.13.1983
Вибрирующий на грани взрыва, напряженно разрываемый конфликт - в формах строгой симметрии: это новый фильм Нагисы Осимы. Ось симметрии - разделительная линия между двумя культурами - с геометрической точностью сталкивает два изображения: мужской мир британских заключенных в концлагере на острове Ява в 1942 году и мужской мир их японских охранников. "Просвещенная" военная мифология Запада и беспощадная ортодоксальность японских традиций самураев. Идеальный тип современного смельчака североатлантической чеканки с одной стороны - и во-восточному персонифицированная в культе предков и философии меча, воюющая эротика с другой.
читать дальшеКомендант лагеря Йонои (Рюичи Сакамото) и его противник Джек Селльерс (Дэвид Боуи) противопоставлены друг другу как представители параноидальной военной морали и деформированного кодекса чести, двуликое воплощение расколотой структуры инстинкта: ось симметрии фильма - еще и трещина между тягой к жизни и страстью к смерти, насилием и сексуальным влечением в душе самой военной машины.
Фильм начинается с демонстрации оргии военной силы на тропическом фоне. Трибунал по военным преступлениям в Батавии судит захваченного бойца-одинчку Селльерса, в стремлении сломать его боевой дух, имитируется расстрел; в лагере корейского охранника, арестованного за гомосексуальное преступление, принуждают совершить самоубийство (харакири): сцены - прелюдии, ритуальная композиция, подготавливающая испытание на разрыв, которое с появлением в лагере титана - неизбежно. Хор будет представлен заключенными. Главные герои второго плана, комментирующие эту драму культур, отражающие и выкристаллизовывающие основные зоны катастрофы: улыбающийся садист Хара (Такеши Китано), с его неожиданными человеческими эмоциями и полковник Лоуренс (Том Конти ), переводчик, эксперт японской истории и культуры, несчастный интеллигент - посредник в поединке, в котором он только предвидит, что это может быть интерпретировано исключительно в антропологических категориях.
Селльерс, восстановившийся после многих пыток, организует в лагере сопротивление. Дэвид Боуи - жесткий блондин с железным взглядом, резкими чертами лица - это не только арийской рыцарь без страха и упрека , в котором (если бы он выжил), очень нуждалось бы НАТО. Военная суть соединяется в этом идеальном типе со странно серьезной, даже фатальной меланхолией. Берсерк из нержавеющей стали - гибкий, творческий, непредсказуемый, западно-европейский фенотип в куче гниющих солдат, архангел перед толпой фронтовиков.
Едва заметными намеками Осима показывает, как Йонои тянется к Селльерсу в гипнотический, буквально, плен. Очарование, которое нельзя однозначно определить как гомоэротическое (скорее, сам поединок выглядит гомоэротично) — интеллектуальная стилизация Осимы, образ, созданный из символов и тайных знаков, складывающихся в философию подчинения.
Сакамото - Йонои, как и его противник, упругий кусок стали. И, в то же время, иначе, чем тот - "взрывчато жестокий", узел хлещущей беспощадности в ловушке самурайских взглядов, и в этом - искаженно - зеркальное отражение его европейского противника. Йонои пристально смотрит на достоинства
других, которые он хочет оставить для себя. Этим образом Осима несомненно критикует специфическую жесткость японской военной элиты и безошибочно организует кульминацию, на которую весь фильм направлен как магнитное силовое поле, как на решение конфликта культур: в ситуации крайнего напряжения, более внутреннего, чем внешнего, Йонои поднимает меч, чтобы отрубить голову британскому офицеру Хиксли (Джек Томпсон) перед строем заключенных - Селльерс приближается к противнику и целует его в щеку. Йонои сломлен: робот - самурай поражен в самый центр сплетенных в один узел противоречий, своего насильственно удерживаемого существования. Кинематографически состояние "крутой кульминации" достигается почти балетной замедленной пластикой и провокационной музыкой (и то, и то - от актера Рюичи Сакамото).
Очевидно, что Осима формулирует здесь культурное преобладание Европы, как один из финалов, которое он через четыре года после окончания военных действий, позволит озвучить посреднику Лоуренсу, что только подчеркнет эту оценку: «Возможно, семена, которые Селльерс посеял в Йонои, взошли в каждом из нас." (роман Лоренса Ван дер Поста, ставший основой для Осимы, называется, "Семя и сеятель"). Японский сержант Хара, теперь приговоренный к смертной казни союзниками, уточняет эту мысль, когда говорит: беда в том, что люди, стоявшие по обе стороны, считали себя правыми ".
Но это лишь довольно гладкая, потому что сбалансированная, интерпретация войны в целом. В ней нет тех сил, которые постоянно прочитываются в фильме Осимы - беспристрастно показанные в их убогости две шовинистические милитаристские культуры, демонстрирующие нам - европейский, а японцам - восточный странный и чудовищный мир боевых роботов. Это взаимное разоблачение функционирует только на уровне сатиры: недалекий воин Хиксли и Хара. Там, где Осима создает трагедию на котурнах и опутывает двух сверкающих ангелов гомоэротическими игрищами Агона, в конечном итоге побеждает мессианская гуманность Запада.
Определенно - это падшие ангелы; в двух воспоминаниях всплывают травмирующие события прошлого: Селльерс является продуктом британских школ-интернатов, с их варварским обрядом инициации, а Йонои принимал участие в военном перевороте офицеров (это воспоминание отсутствует в немецкой киноверсии, синхронизация которого, впрочем, разрушает важное двуязычие фильма). Но по крайней мере Селльерс преодолевает полученную в прошлом травму. Осима позволит ему умереть как мученику: заживо закопанный последователем Йонои, он медленно умирает от жажды под ночном небом Явы. И в то время, как Йонои отрезает локон своего умирающего победителя, элегические песни заключенных поднимают трагедию судьбы - оперы к небесам.
Клаус Краймайер
Эта статья была впервые опубликована в: Franktfurter Rundschau, 12.13.1983
www.filmzentrale.com/rezis/furyokk.htm